...Мимо меня сновали взад-вперёд погружённые в свои заботы люди, проезжали машины, беззастенчиво нарушая уединённое состояние моей души, и это непрекращающееся броуновское движение моих соплеменников, этот шум, гам и гул вызывали во мне какое-то смутное, неконтролируемое, глубинное раздражение.

Вдруг поведение небольшой, появившейся невесть откуда в толпе людей, бродячей собачки привлекло моё, доселе рассеянное, внимание. Собачка в волнении бегала туда-сюда по тротуару у самой обочины дороги, всматривалась куда-то на ту сторону улицы и несильно поскуливала. И это маленькое, беспокойное, серое существо с острыми ушками и хвостиком крючком на фоне монотонно снующих, безразличных пешеходов в тот момент показалось мне удивительно живым и эмоциональным.
Я вгляделся через дорогу, пытаясь сквозь плотный поток автомобилей разглядеть предмет эпатажного волнения собачки, и, обнаружив его, в первый раз за весь этот хмурый день улыбнулся.
На той стороне улицы в таком же волнении по тротуару бегала другая собачка, тоже небольшая, и тоже такая же бездомная и совершенно не нужная никому. Никому? Пожалуй, я погорячился, подписав такой суровый и скоропалительный вердикт. Эти собачки были нужны друг другу.

Не знаю, были ли эти два отверженных одиночества ранее знакомы или они увиделись в этот день впервые, но радость встречи, стремление сойтись, подойти друг к другу, почувствовать свою нужность кому-то, были непередаваемо заметны. Казалось, весь этот огромный и суетный мир больше не существовал для них, они видели только друг друга, и лишь десяток метров дороги отделял их от желанной цели. Однако непрекращающийся поток машин не давал им возможности перебежать дорогу, и, не упуская друг друга из виду, они беспомощно бегали у обочины и жалобно скулили. Но что такое преграда в десять метров для двух, стремящихся друг к другу, хотящих друг друга, сердец ?

Заворожённый, я наблюдал эту сцену, забыв, кто я, зачем здесь стою. Я знал, что рано или поздно эти два четвероногих существа, презрев опасность, начнут движение друг к другу, и предчувствие не обмануло меня. Не выдержав, одна собачка, та, которая была на моей стороне, рванулась сквозь поток машин навстречу судьбе. Но, видимо, судьба в тот вечер была к стремящимся быть вместе жестока. Хотя, впрочем, разве она бывает к ним когда-нибудь добра? Тяжёлый, черный джип, даже не покачнувшись, переехал маленькое, мчащееся изо всех ног животное, успевшее перед смертью на всю улицу пронзительно завизжать. Что было в этом предсмертном собачьем визге? Боль, горе, досада? Я не знаю...

Машины старались объезжать это, ещё тёплое, расплющенное собачье тельце. Вскоре одна из них остановилась, и вышедший из неё водитель ногой отшвырнул мешающий проезжать предмет к обочине. Там оно и лежало - мёртвое, оскаленное существо, бывшее ещё совсем недавно маленькой серой собачкой с острыми ушками и хвостиком крючком, стремящейся достичь недостижимого, а рядом стояла другая собачка, живая, одинокая и несчастная, и протяжно выла от безысходности на окружающий жестокий мир, лишивший её возможности обрести то, чего ей так ужасно не хватало. (с)